а вот у меня тут вагончик обрывков накопился. это я все пытаюсь представить себе отношения шарпа с уэлсли в канонном варианте
ничего полноценного не рисуется, зато такие куски множатся и множатся. началось все с маленького пассажа про жену, а теперь их таких эээ много
в моем представлении они оба получаются невероятно сильными, упрямыми и уязвимыми одновременно
парни, go out из моей головы, я больше не могу
шарп такая фангерла в "хаосе", причем уэлсли еще не приехал а шарп такой "вот генерал приедет генерал заебок он всем покажет уэлсли уэлсли"


Однажды Уэлсли вдруг отстраняется и пристально смотрит ему в глаза, неожиданно напряженно спрашивает:
- Ты же понимаешь, что тебя могут в любой момент убить? Особенно, если ты будешь все так же отчаянно лезть на рожон.
- Если бы я хотел, чтобы кто-то волновался о том, что я не вернусь из сражения, я бы нашел себе впечатлительную жену, - ухмыляется Шарп.
Артур устало прикрывает глаза.


***
- Сэр?
Артур нетерпеливо кивает, мол, говори.
- Разве в армии не найдется больше желающих согреть вашу походную койку? Куда более утонченных и покладистых? Которые потом еще и развлекут вас умным разговором?
- Найдется, - пожимает плечами тот. - Но Шарп, если бы вы замерзали, то кого бы выбрали себе под бок - холеную породистую борзую или преданную тебе огромную лохматую дворнягу, которую сами и прикормили?
В тот вечер Шарп почти обижается на самоуверенность Уэлсли - "преданную", "прикормили". Почти, потому что он не тот, кто может позволить себе такую роскошь, как обиды.
А в сизой дымке следующего утра вспоминает другое.
"Если бы ты замерзал".
Шарп не особо силен в метафорах, но он и не глуп.

+ еще несколько
***

- Боже, тебе обязательно геройствовать даже тогда когда обстоятельства того не требуют? - устало интересуется Уэлсли и массирует пальцами переносицу. На Шарпа он даже не смотрит. - Если ты до сих пор жив, это еще не значит, что в следующий раз тебе тоже повезет.
Шарп пожимает плечами: он прекрасно это знает, но они также знают - оба - что обсуждать тут нечего.
- Когда-нибудь я просто оставлю тебя сидеть в тылу, - бормочет Артур.
- Наказание?
Артур понимает, что сам себя загнал в ловушку. Но возразить словом "забота" он не готов.

***

Шарп тихо сидит в командирской палатке, дожидаясь, пока очередь дойдет до него. И смотрит.
Смотрит на вереницу лощеных и заносчивых офицеров, капризных и своенравных, "джентльменов", к касте которых ему никогда не принадлежать, с которыми Уэлсли обращается с бесконечным терпением, умудряясь сочетать это терпение с отрезвляющей холодностью. Он равнодушен, тверд и неустанно гнет свою линию.
Но Шарп поражается, скорее, не этому, а тому факту, что все еще остались глупцы, которые считают Артура молодым выскочкой без таланта. Люди, не способные открыть глаза и увидеть, что перед ними сидит, кажется, все самое лучшее, что есть в британской армии.

***
- Шарп, вы и... - Уэлсли на мгновение замолкает, явно подбирая слово, и Шарп его понимает: ни одно не подходит. "Заниматься любовью" - явно не их вариант, "трахаться"- слишком грубо и отстраненно. Не то что бы он заморачивался тонкостями, но чувствовал, что что-то все-таки в этом есть кроме простых потребностей.
- ...в постели, - наконец, выбирает он, - ведете себя как на поле боя.
- Сейчас не мирное время. И... Мне казалось, сэр, - ухмыляется Шарп, - я вас вполне устраивал на поле боя.

***

Шарп невероятно горд, своенравен и почти непонятен Артуру. Он упрямо отвергает попытки быть понятым и угрюмо закрывается в самые неожиданные моменты.
Но однажды Уэлсли становится свидетелем того, как на просьбу старшего офицера Ричард неохотно достает из нагрудного кармана небольшую подзорную трубу. Ту самую, вдруг понимает он.
И лицо у Шарпа при этом такое, будто кто-то покушается на святое. Если, конечно, для него есть что-то святое, в этом Артур до сих пор не уверен.
Все прочие в тот день не уверены, что действительно видели отблеск этой странной, почти сытой улыбки у генерала Уэлсли.

***
Уэлсли не всегда понимает Шарпа и не устает поражаться его неожиданной уязвимости в некоторых вопросах. Шарп - это самый непредсказуемый фактор в его жизни, ходячая встряска для его нервов и острое копье, чутко выискивающее слабые места в щите его невозмутимости. Шарп - это тот человек, который позволяет почувствовать всю остроту существования, почти так же отчетливо, как хорошее сражение.
Словом, Шарп нужен ему.
Шарп же просто верит в Уэлсли.