не покидает такое чувство, что надо написать пост. желательно, не об анклах - и вот тут случается затык, потому что сижу и смотрю на свою жизнь, в которой я последнюю неделю сижу и смотрю в экран компа, и чувствую себя бесконечно довольной. приятно просиженный на заднице кусок августа - это то, чего мне так отчаянно не хватало в жизни, и я сейчас не шучу.
вчера вот для разнообразия сорвалась погулять с nemato. мой любимый квест: встреться с человеком, номер телефона и лица которого ты не знаешь. всё было очень мило, правда, после разговоров о СиН я начала рассказывать о хорнблауэре и прочих, и как бы понятно, что всё заверте-
последние два дня живу со странным ощущением, что писать больше физически не могу (смотрю на людей, пишущих тексты больше четырех тысяч слов. смотрю). или вот, например, важная информация: я куда сильнее сгорела с собственных хедканонов, чем с того, что показали на экране, потому что, на мой взгляд, при том, что илья и наполеон отличные сами по себе и неплохо работают вместе, именно химии там очень... негусто.
важная информация [2]: горю от самостоятельно придуманного (ладно бы хоть о чей-то фичок споткнулась, нет, на ровном месте) уэйверли/габи сильнее, чем от всех вариантов взаимоотношений в тройничке вместе взятых.
ну, еще я могу рассказать, что последнюю неделю сижу и рисую как задрот. не то что бы у меня сильно получалось, но я пообещала себе делать это целый месяц, а там посмотреть на результаты.
или что мой режим совсем съехал и я страдаю от бессоницы.
ладно. давайте перестанем делать вид, что это реаловый пост, и я просто положу сюда ошметок чего-то, что судорожно записала в черновики еще вчера в ночи. из серии "как я это вижу"
Уэйверли сдержанно улыбается (все его улыбки почти всегда выглядят как большое одолжение собеседнику) и произносит:
- Когда наиграешься в серьезные чувства со своим русским - скажи.
Он бросает на Габи короткий, острый, почти безразличный взгляд, и - вот тут Габи становится очень, очень стыдно, ей хочется провалиться сквозь землю за это, но её словно накрывает горячей волной, и волна эта успокаивается только тогда, когда сворачивается тяжелым, приятно тянущим узлом в паху. Хуже этого только осознание простого факта: она скажет.
Александр Уэйверли, глава воемнно-морской британской разведки, всегда как будто слегка издевается над собеседником, и в его голосе проскальзывает какое-то веселое изумление, словно он не устает поражаться, что люди могут быть такими недалекими. Есть в этом что-то настолько британское, что Габи на ум приходят исключительно английские слова при попытке сформулировать для себя мистера Уэйверли (не то что бы она часто этим занималась, нет, не подумайте). Mocking. Teasing. Flicker of amusement - это про вечное выражение его лица, эту едва заметную искорку веселья в его усталых глазах.