написано благодаря сцене почти в начале восьмого фильма
таймлайн ее же
толком не вычитано
название: первая брачная ночь
автор:
фандом: хрнблр
пейринг: не поверите буш/горацио
рейтинг: пж-13
саммари: некоторые предпочитают проводить первую брачную ночь в обществе своих лейтенантов, а не жен
vse ochen ploho
no v fichke vse hororsho
obmazatsya blestkami
Утренний ветер ощутимо крепнет и все настойчивее перебирает своими солеными пальцами кудри Хорнблауэра, только что легко взбежавшего на капитанский мостик. Он становится плечом к плечу с Бушем, улыбающимся в никуда, и с самой своей искренней улыбкой учтиво интересуется, косясь на лейтенанта:
- Мистер Буш, надеюсь, вы готовили корабль не всю ночь напролет?
Буш едва заметно ухмылется и кивает: выпад принят.
- А вы, сэр, - достаточно громко в отместку осведомляется Уильям, и губы его расползаются в слегка волчьей улыбке, - надеюсь, смогли поспать сегодня?
Члены команды тихонько фыркают: ну конечно, чтобы их доблестный капитан, такой молодой, с такой очаровательной женой, да спал? Смешно.
- Я прекрасно выспался.
Хорнблауэр и Буш переглядываются как заговорщики и прекрасно видят на лицах друг друга залегшие под глазами тени: ночью не спали оба.
Мистер Буш, поздно вечером, отдав распоряжения самым трезвым матросам и переложив ответственность на других офицеров и Мэтьюза, сошел на берег и скрылся в одном из множества извилистых ночных переулков. Все подумали, что и первому лейтенанту иногда надо гульнуть и солидарно кивнули.
Мистер Хорнблауэр, дождавшись, пока его жена уснет, обернутая в кокон своего счастья, тихо поднялся с кровати и, бесшумно одевшись, выскользнул в чрево ночного города.
Мария, не обнаружив его через час рядом с собой в кровати, с нежностью подумала, что ее Горацио все же не удержался и отправился на корабль сам все проверить, он же такой исполнительный. И снова соскользнула в счастливый сон.
Уильям встретил его практически у дверей, молчаливо улыбнулся, и, обменявшись кивками, они плечом к плечу двинулись в сторону одной из главных улиц.
- Мне кажется, - тихо начал Буш, - вы странно проводите свою первую брачную ночь, сэр, - он преувеличенно почтительно выделил голосом обращение.
Горацио пожал плечами в смущенной улыбке:
- В брачную ночь положено получать удовольствие, - на этих словах он взглянул на своего первого лейтенанта беспокойными черными глазами.
- А вы? - укоризненно заметил тот.
- Как раз этим я сейчас и занимаюсь.
Уильям успел уловить осколок его улыбки, которую Хорнблауэр поспешил от него спрятать.
- Но все же, брачную ночь обычно проводят со своей женой, а не со своим первым лейтенантом, - продолжил допытываться Буш, снисходительно улыбаясь и стараясь скрыть, что ему чертовски любопытно, почему Горацио вообще попросил об этой ночной прогулке.
Хорнблауэр остановился, заложив руки за спину, покачался с пятки на носок, как обычно делал на палубе, когда бывал в приподнятом настроении, и преувеличенно серьезно заявил:
- Будем считать, что я сумасброд и тиран, и делаю так, как взбредет мне в голову.
- Так точно, сэр, - лениво приставил пальцы к виску Буш. - Каковы будут ваши дальнейшие приказания?
Горацио улыбнулся, принимая игру, и напустил на себя самый серьезный вид, из-за чего моментально стал похож на отчаянно завирающегося мальчишку.
И задумался, какую бы команду отдать.
- Ваш любящий первый лейтенант готов разделить с вами радости первой брачной ночи, если вам будет угодно, - не слишком удачно пошутил Буш, чтобы разбить повисшую паузу, и осекся, заметив, как на секунду дрогнуло лицо Горацио. Уильям вмиг напрягся и мысленно отметил, что веселье Хорнблауэра тоже стало несколько натянутым.
Он медленно приблизился к нему, пристально глядя в глаза, и, заметив, как тот нервно сглотнул и вдруг отвел глаза, тяжело вздохнул. Потом устало принялся массировать себе переносицу.
- Глупый мальчик, - тихо начал он, на время забывая о субординации. Лет разницы между ними было немного, но в этот момент именно Буш ощущал ответственность за происходящее. - На флоте за это вешают, - вкрадчиво сообщил он хриплым полушепотом, и Горацио вздрогнул.
- О чем вы, мистер Буш?
- У тебя же такая милая жена, - продолжил тот, чувствуя, что на этом его аргументы иссякают.
Если сам он ступил на этот отвратительный тернистый путь вечного голода в глазах и молчания, это не значило, что он был готов позволить Горацио сделать то же самое. Потому что одно дело, когда научившийся так жить Буш довольствовался одними улыбками Хорнблауэра, его доверием и тем трогающим душу фактом, что с ним себя тот вел наиболее естественно, но Горацио - дело совсем другое. У него слишком мятущийся максималистский нрав: гореть так гореть, пропадать - так окончательно. Поэтому он должен забыть о всех своих мальчишеских глупостях и жить в любви со своей нареченной.
- Я оскорбил вас? - тревожно поинтересовался тот, напуганный тяжелым молчанием. - Если хотите, в таком случае, я могу устроить ваш перевод на другое судно, - торопливо и уже с нескрываемым сожалением добавил он.
- Звучит так, будто мне предлагают развод, - усмехнулся вдруг Буш, задетый предложением, - причем прямо в брачную ночь.
Возможность оказаться под началом другого капитана окончательно все решила: он сделал еще шаг вперед В конце концов, неизвестно, когда пуля оборвет их жизни, решил Уильям и мягко подтолкнул Горацио к стене спящего дома. Гореть так гореть, как можно ярче и жарче.
Хорнблауэр глядел на него своими черными перепуганными глазами и упрямо не закрывал их, даже когда Буш коснулся его губ своими, только вдруг вцепился в его мундир мертвой хваткой ребенка, боящегося, что у него вот-вот отберут самое дорогое. Почувствовав эту отчаянную хватку, Буш вздохнул и слегка отстранился, но не пытаясь вырваться: ему стало окончательно все ясно, и глупая надежда ограничить дело одним спрятанным в ночной тьме поцелуем пошла прахом.
Он опустил руку к поясу и медленно вытянул свою шпагу из ножен, заставив Горацио явно занервничать, так что тот даже зажмурился, ожидая возмездия.
Но Буш лишь мягко отцепил его руку от своей одежды и вложил в его негнущиеся от волнения пальцы эфес.
- Что это? - спросил тот, и, честное слово, Уильям впервые видел его настолько растерянным.
- Капитуляция, - улыбнулся острозубой улыбкой тот. - Я пленен вами, сэр, и готов сдаться.
Он с наслаждением глядел на то, как вечно встревоженный Горацио вдруг откровенно фыркнул и откинул голову в беззвучном смешке, открывая свою чертовски непристойную шею.
- Но если нас будут вешать, сэр, так и знайте, я честно признаю, что я просто подчинялся вышестоящему начальству, - своей слегка ядовитой манере заверил тот его, прежде чем прижаться языком к его бешено пульсирующей сонной артерии.
Горацио стоял, запрокинув голову, и сжимал в пальцах чужую шпагу, впервые за этот день чувствуя себя на своем месте.