но рейтинга опять конечно не вышло
так что просто маленький драббл мимими
слов под пятьсот
- Ты пожалеешь об этом утром.
- Я пожалею утром, если не сделаю этого, - Гарольд возражает и улыбается широкой дурной улыбкой; глаза у него совершенно шалые, мутные, лихорадочно-ищущие. Он походит и кладет руки на плечи Риза: - Джонни, ты так напряжен, - лицо Джона перекашивает от этого обращения, но Финч словно не замечает этого, лишь снисходительно треплет его по щеке. - Давай, надо расслабиться, - настаивает он.
- Гарольд, - мягко и вкрадчиво начинает Риз, - послушай, Гарольд, это скоро пройдет, поэтому, плохая иде...
Финч нетерпеливо дергает его за отвороты пиджака, тянет на себя, глупо жмется губами к его напряженному сухому рту, смешно жмурясь.
- Я тебе не нравлюсь? - он отстраняется и встревоженно глядит на него, смешно склоняя голову, как будто любопытная птичка перед большим крокодилом.
Риз тяжело вздыхает и кладет руки ему на плечи:
- Гарольд, все хорошо, успокойся.
Финч кривовато улыбается и принимается гладить пальцы на своем плече.
- Так я тебе противен?
- Нет, - Риз пытается вложить всю силу своего убеждения в эти слова: - Мне нравится работать с тобой, несмотря на то, что ты параноик, - он надеется, что Гарольд не вспомнит этих слов утром.
- Только работать? - нервно переспрашивает Финч и торопливо поправляет очки - через стекла его круглые птичьи глаза кажутся совсем огромными и непривычно бессмысленными. - Почему ты не доверяешь мне?
- Я доверяю, - мягко продолжает успокаивать Джон, - а ты доверься мне, - он заставляет попятиться его к дивану.
Риз пытается уложить его на диван, и мягко просит оцепеневшего Финча: поспи, Гарольд, давай, тебе полегчает; но тот закидывает руку ему за шею и роняет на себя, смеется и пытается неловкими пальцами пролезть ему в брюки. Риз терпит, будто огромный пес, на котором решили покататься соседские дети.
- Джон, - жарко бормочет Финч ему в ухо, выдыхает опаляющей волной, так что Риз хмурится, и на лице у него играют желваки от напряжения. Терпение. Терпение, мать его. - Давай, Джон, люди живут, чтобы дарить друг другу радость.
- Ты принял слишком большую дозу, - он пытается вывернуться из цепкой птичьей хватки и при этом не навредить Гарольду. "Чтобы дарить друг другу радость", как же, думает он.
- Не уходи, - настаивает Финч, - пожалуйста.
А вот это, чувствует Риз, почему-то уже нечестно, почему-то это действует, черт возьми, потому что столько простоты в этой незамысловатой просьбе, которой в нормальном состоянии от Гарольда не добиться, что он замирает.
- Если хочешь, - он чувствует, что в эту секунду ступает на скользкий лед, - я могу побыть здесь, пока не уснешь, - это почти капитуляция с его стороны
Финч кивает, как сумасшедший, и для верности хватает не успевшего встать с дивана Риза за запястье. Джон тяжело вздыхает и не выдирает руки - мало ли, вдруг тот этим успокоится.
Он сидит, терпеливо прикрыв глаза, и старается не думать о том, что рука удивительно теплая и спокойная; сам он всегда предполагал, что у замкнутого и нелюдимого Финча даже пальцы должны быть недружелюбно ледяными.
Гарольд улыбается в потолок и поглаживает большим пальцем его запястье.